29 сентября 1571 года, в день святого Михаила Архангела (а не 28 сентября 1573-го, как долгое время полагали из-за ошибки в эпитафии) родился Микеланджело Меризи. Через несколько дней после его рождения состоялась знаменитая битва при Лепанто, которая надолго остановила многолетнее вторжение турок в Средиземноморье. Победителем в этой битве был Маркантонио Колонна - отец маркизы Караваджо, местечка в провинции Бергамо, где родители Микеланджело, Фермо Меризи и Лючия Аратори, обвенчались 14 января 1571 года. Точное место рождения Микеланджело не удается установить, но с большой долей вероятности можно сказать, что это именно местечко Караваджо, где мальчик и провел первые годы жизни, или же - Милан, в котором его отец работал в качестве прораба, как бы сейчас сказали, на службе у маркизов Караваджо.
Уже с этой неопределенности с датами и местом рождения начинается жизнь в полутонах, которые задолго до смерти художника создадут легенду о нем, как о Караваджо проклятом и гениальном, с характером сколь буйным, столь и непредсказуемым.
В книге "Итальянские мастера живописи", опубликованной в Хаарлеме в 1603 году, голландец Карел ван Мандер пишет, что Караваджо "с трудом выбился из нищеты, благодаря упорной работе". Беллори - один из основных биографов Караваджо, делает из его отца простого "каменщика", хотя последние исследования показали, что семья Караваджо владела неплохим имуществом и имела весьма приличные доходы, что надежно защищало ее от нищеты.

6 апреля 1584 года (согласно контракту, хранящемуся в миланской Библиотеке Амброзиана) юный Караваджо, всегда готовый подраться в составе какой-нибудь из миланских банд, принимается в мастерскую Симоне Петерцано - ломбардского художника, бывшего довольно известным в то время. Микеланджело едва исполнилось тринадцать лет. Согласно условиям контракта, Петерцано обязуется держать его при себе четыре года, чтобы сформировать из мальчика художника.
Ломбардская живопись конца Чинквеченто, потесненная венецианской и болонской школами, не выдвинула ни одного выдающегося художника. В Милане молодой Караваджо приобрел лишь блестящую технику и выносил идею картин, в которых персонажи были бы окружены лишь контрастом между тьмой и светом, как это было у таких ломбардских художников как братья Антонио и Джулио Кампи или Джован Джироламо Савольдо, вдохновленных ватиканской фреской Рафаэля в станце Элиодора, где изображен святой Петр в темнице - первый образец "chiaroscuro", "светотени".
Некоторые документы, недавно найденные в архивах, говорят о том, что 11 августа 1593 года Караваджо (описываемый как "безбородый юноша, зовущийся Микеланджело, художник") появляется в Риме в качестве свидетеля на процессе, возбужденном некоей Леонорой Палелли против братьев Онорио и Дечио Лонги (друзей Караваджо), по поводу нанесенных ей ими обид и телесных повреждений. Некоторые биографы, современники Караваджо, такие как Беллори и Манчини, приписывают ему даже преступление, в котором он так никогда и не сознался, которое в 1590 году стоило ему годичного заключения в Милане: обстоятельство, которое вполне объяснило бы его отъезд в Рим после распродажи всего имущества, которое до того момента являлось общей собственностью с братом Джован Баттистой и сестрой Катериной.
Агрессивный характер юноши и его склонность к насмешкам с самого начала обеспечили ему наличие большого количества врагов. Но в качестве компенсации судьба подарила ему дружбу с архитектором Онорио Лонги - молодым эрудитом, который будет его верным компаньоном во всех драках и стычках. Именно в Милане, где все судебные разбирательства в то время были в руках испанского правосудия, начинающий художник и станет тем бунтарем, которым и останется на всю жизнь. Отъезд (или бегство?) в Рим некоторым образом представляет собой возможность "перевернуть страницу".
Когда Меризи прибывает в Рим (в период между 1590 и 1591 годами), перед ним открывается город, видоизмененный усилиями папы Сикста V, которого в 1592 году сменил Клемент VIII Альдобрандини, чьим личным врачом в 1623 году станет Джулио Манчини (1558-1630) - коллекционер и биограф Караваджо.
Рим в это время полность перестраивается - восстанавливаются церкви, средневековые кварталы изменяются небывалым образом: именно в этот период появляется тот барочный Рим, который мы видим и сейчас.
Караваджо поначалу останавливается у какого-то сицилийского художника. Здесь он заводит дружбу с другим молодым живописцем - Марио Миннити из Сиракуз, и через некоторое время оказывается на два-три месяца в Consolazione - римской больнице для бедных. Судя по всему именно там он и пишет одну из моих самых любимых его картин - "Больного вакха", который, как полагают многие исследователи, является его автопортретом. Через несколько месяцев, в 1593 году, Онорио Лонги подсказывает другу переселиться к Джузеппе Чезари по прозвищу "Кавалер д'Арпино" - академическому художнику, который, благодаря милостям папы, работал над картинами, заказанными ему многочисленными религиозными конгрегациями. В его мастерской (бывшей чем-то вроде ателье-галереи, в которой начинающие художники находили себе клиентов) Караваджо очень скоро был замечен поклонниками искусства и римскими коллекционерами, заполнявшими свои дворцы картинами на мольбертах. Сам Кавалер д'Арпино, сразу же распознав в Караваджо большой талант, приобретает у своего молодого ученика несколько картин.
В это время римская живопись была представлена в основном фресками больших размеров, на исторические или религиозные сюжеты, как-будто римские художники не смели отойти от жанра, избранного такими гигантами, как Микеланджело и Рафаэль. Караваджо решает восполнить все пробелы и берется за живопись "для мольберта".
В 1595 году художник перебирается к кардиналу Дель Монте - решающий момент в его карьере, означающий большой успех для молодого миланца, приехавшего завоевывать Вечный Город.

Франческо Мария Борбоне Дель Монте, венецианец по происхождению, человек, близкий к Медичи, несмотряна свой пост прелата, интересовался еще и алхимией. Впрочем, и не только алхимией: кардинал изучал музыку, археологию и живопись, собирал ботаническую и минералогическую коллекции, занимался географией, астрономией и механикой, а также проводил, как уже говорилось выше, фармакологические и алхимические опыты.Унаследовав от кардинала Федерико Борромео пост покровителя Академии святого Луки, Дель Монте (после нескольких лет "заката" при Борромео) возвращает к жизни братство художников, торжественно открыв Академию 14 ноября 1593 года, после чего назначает своим princeps колориста Федерико Цуккари. Кардинал Дель Монте коллекционирует картины и древности. В великолепном дворце Мадама, неподалеку от площади Навона, он организует блистательные приемы, оживляемые музыкой и молодыми эфебами. Друг Галилея, хоть и не самый богатый прелат римской курии, он "правит" настоящим "царством" из двухсот человек - слуг, музыкантов и декораторов.
Как и кардинал Федерико Борромео и Фердинандо де Медичи - его сиятельные коллеги - Дель Монте коллекционирует картины фламандцев, несмотря на то, что питает пристрастие к французам. Именно поэтому в дальнейшем он окажет протекцию Кассиано даль Поццо (будущему покровителю французских караваджистов, работавших в Риме в первой четверти Сейченто), а потом - и самому Пуссену. Караваджо платит за оказанное ему кардиналом гостеприимство своими картинами, причем - одними из самых ценных. Например, "Лютниста" (который теперь украшает своим присутствием наш Эрмитаж) Дель Монте считал самой прекрасной картиной своей коллекции.
"Первооткрыватель" таланта Караваджо, Дель Монте через некоторое время становится обладателем большей части первых шедевров Караваджо, среди которых и "Лютнист", и "Концерт молодых" (картины с музыкальным сюжетом, проникнутые непередаваемо обольстительным эротизмом явно гомосексуального оттенка), а также - некоторые религиозные полотна, такие как "Святая Катерина", разумеется - более сдержанные и целомудренные.
Молодой Караваджо сразу же заявил о себе как о непревзойденном мастере жанровой живописи, где "народные" персонажи, списанные с реальных людей (картежники, солдаты, гадалки, нищие), создают полотна в мрачных тонах и со странными композициями, которые в дальнейшем дадут начало французскому и голландскому караваджизму. Лишенные, на первый взгляд, сюжета, эти картины обладают "двойным прочтением", отсылая нас к своему символическому и аллегорическому значению. Например, чудесная картина "Мальчик, укушенный ящерицей" (картина совершенно реалистичная. Первые биографы Караваджо - Бальоне и Манчини - писали о ней, что она "более истинна, чем живая модель") - это аллегория чувств, особенно - тактильных ощущений. К тому же Караваджо оказывается и потрясающим колористом.
Мужскими моделями в этот период художнику служат юноши из окружения кардинала, особенно часто - друг самого Караваджо, Марио Миннити, который позировал ему для нескольких картин. В конце века Микеланджело начинает писать картины на религиозные сюжеты, впрочем, внеся и в них совершенно новую трактовку - он пишет библейские персонажи, помещая их в жанровые сцены, пейзажи и помещения из реальной жизни, как бы стирая тем самым четкую грань между божественным и человеческим. Будучи в постоянном поиске "архетипов", художник все же часто пользуется одними и теми же моделями, лишь слегка изменяя какие-нибудь детали, предпочитая концентрироваться на одних и тех же лицах и телах, которые, картина за картиной, возвращаются как постоянные свидетели развития его художественного гения.
Из этого смешения божественного и земного рождаются такие шедевры как "Магдалина" и "Отдых на пути в Египет", которые оказались толчком к тому, что никому не известный молодой провинциал оказался среди самых именитых римских художников - тех мастеров, которым религиозные конгрегации заказывали высокооплачиваемые картины или фрески для церквей. Успех наконец-то пришел к нему.

Франческо Мария Борбоне Дель Монте, венецианец по происхождению, человек, близкий к Медичи, несмотряна свой пост прелата, интересовался еще и алхимией. Впрочем, и не только алхимией: кардинал изучал музыку, археологию и живопись, собирал ботаническую и минералогическую коллекции, занимался географией, астрономией и механикой, а также проводил, как уже говорилось выше, фармакологические и алхимические опыты.Унаследовав от кардинала Федерико Борромео пост покровителя Академии святого Луки, Дель Монте (после нескольких лет "заката" при Борромео) возвращает к жизни братство художников, торжественно открыв Академию 14 ноября 1593 года, после чего назначает своим princeps колориста Федерико Цуккари. Кардинал Дель Монте коллекционирует картины и древности. В великолепном дворце Мадама, неподалеку от площади Навона, он организует блистательные приемы, оживляемые музыкой и молодыми эфебами. Друг Галилея, хоть и не самый богатый прелат римской курии, он "правит" настоящим "царством" из двухсот человек - слуг, музыкантов и декораторов.
Как и кардинал Федерико Борромео и Фердинандо де Медичи - его сиятельные коллеги - Дель Монте коллекционирует картины фламандцев, несмотря на то, что питает пристрастие к французам. Именно поэтому в дальнейшем он окажет протекцию Кассиано даль Поццо (будущему покровителю французских караваджистов, работавших в Риме в первой четверти Сейченто), а потом - и самому Пуссену. Караваджо платит за оказанное ему кардиналом гостеприимство своими картинами, причем - одними из самых ценных. Например, "Лютниста" (который теперь украшает своим присутствием наш Эрмитаж) Дель Монте считал самой прекрасной картиной своей коллекции. "Первооткрыватель" таланта Караваджо, Дель Монте через некоторое время становится обладателем большей части первых шедевров Караваджо, среди которых и "Лютнист", и "Концерт молодых" (картины с музыкальным сюжетом, проникнутые непередаваемо обольстительным эротизмом явно гомосексуального оттенка), а также - некоторые религиозные полотна, такие как "Святая Катерина", разумеется - более сдержанные и целомудренные.
Молодой Караваджо сразу же заявил о себе как о непревзойденном мастере жанровой живописи, где "народные" персонажи, списанные с реальных людей (картежники, солдаты, гадалки, нищие), создают полотна в мрачных тонах и со странными композициями, которые в дальнейшем дадут начало французскому и голландскому караваджизму. Лишенные, на первый взгляд, сюжета, эти картины обладают "двойным прочтением", отсылая нас к своему символическому и аллегорическому значению. Например, чудесная картина "Мальчик, укушенный ящерицей" (картина совершенно реалистичная. Первые биографы Караваджо - Бальоне и Манчини - писали о ней, что она "более истинна, чем живая модель") - это аллегория чувств, особенно - тактильных ощущений. К тому же Караваджо оказывается и потрясающим колористом.
Мужскими моделями в этот период художнику служат юноши из окружения кардинала, особенно часто - друг самого Караваджо, Марио Миннити, который позировал ему для нескольких картин. В конце века Микеланджело начинает писать картины на религиозные сюжеты, впрочем, внеся и в них совершенно новую трактовку - он пишет библейские персонажи, помещая их в жанровые сцены, пейзажи и помещения из реальной жизни, как бы стирая тем самым четкую грань между божественным и человеческим. Будучи в постоянном поиске "архетипов", художник все же часто пользуется одними и теми же моделями, лишь слегка изменяя какие-нибудь детали, предпочитая концентрироваться на одних и тех же лицах и телах, которые, картина за картиной, возвращаются как постоянные свидетели развития его художественного гения.
Из этого смешения божественного и земного рождаются такие шедевры как "Магдалина" и "Отдых на пути в Египет", которые оказались толчком к тому, что никому не известный молодой провинциал оказался среди самых именитых римских художников - тех мастеров, которым религиозные конгрегации заказывали высокооплачиваемые картины или фрески для церквей. Успех наконец-то пришел к нему.
Караваджо оставил после себя множество загадок, одной из них является отсутствие в коллекциях (как государственных, так и частных) набросков к его картинам. Возможно, Меризи уничтожил все наброски? Или же он мог писать картину сразу, не прибегая к помощи подготовительных рисунков? Эта загадка остается неразгаданной. Частичный ответ можно найти в рукописях Цуккари - главы Академии святого Луки, этой sancta sanctorum "академической" римской живописи. По мнению Цуккари, именно через рисунок приближаются к живописи, кторая является одновременно "дочерью и матерью рисунка". Именно после пробного рисунка желающие принимались или не принимались в этот блистательный ареопаг. Возможно, Караваджо почувствовал себя униженным из-за необходимости представить этот пробный рисунок? Возможно, в основе его отказа от набросков лежало именно восстание против установившихся порядков, а значит - против Академии святого Луки. Быть может, это было одним из самых ярких проявлений характера художника, который всегда не знал, что делать с нормами и традициями.
Единственным чисто декоративным произведением, приписываемым Караваджо, является настенная роспись, выполненная маслом, украшающая потолок комнаты кардинала Дель Монте на вилле Лудовизи, в которой он приказал установить дистилляционный аппарат для своих алхимических опытов: Юпитер, Нептун и Плутон, являющиеся в алхимии аллегорией фаз трансмутации материи (согласно Парацельсу, на теорию которого в данном случае опирался Караваджо, Юпитер представляет собой серу и воздух, Нептун - ртуть и воду, Плутон - соль и землю) перед последней стадией - образованием "философского камня", которая на картине представлена в виде светящегося круга. Эта роспись - совершенно эзотерическая и является единственной работой Караваджо подобного рода.
Благодаря помощи кардинала Дель Монте, 23 июля 1599 года Караваджо получает от семейства Крещенци заказ для капеллы, построенной по обету французским прелатом Матье Контрелем, в церкви San Luigi dei Francesi. Представитель незначительной анжуйском знати, Контрель (переделанный на итальянский лад в Контарелли) во время папства Грегория XIII занимал небольшие церковные должности, но в 1583 году ему был пожалован кардинальский сан. Он потратил несколько тысяч скуди, чтобы построить и украсить эту капеллу. Ее свод расписывал Кавалер д'Арпино, а дальнейшие росписи были поручены его ученику - Караваджо. За 400 скуди (сумма по тем временам немалая) Караваджо были поручены боковые стены и алтарь. Священники церкви, желавшие поскорее закончить работы, дали ему год, чтобы написать три полотна, повествующие о жизни святого Матфея - евангелиста, чье имя носил Контрель: "Призвание святого Матфея", "Святой Матфей и ангел" и "Мученичество святого Матфея".
Впервые Караваджо продемонстрировал, что масляная живопись на холсте прекрасно подходит и для больших пространств, которые до этого момента расписывались исключительно фресками. Кроме того, благодаря своим свойствам, масло (по сравнению с темперой) усиливает эффект светотени.
Когда Микеланджело закончил эти картины, на него свалилось огромное количество заказов, которые ценились на вес золота любителями живописи, готовыми на все, лишь бы заполучить в свои коллекции его картины. Среди его заказчиков упоминаются Чириако Маттеи - богатый римлянин, поэт Джамбаттиста Марино, Винченцо Джустиниани - генуэзский банкир, состоявший на службе у пап и собравший в своем дворце (стоявшем аккурат напротив церкви San Luigi dei Francesi) целых тринадцать картин Караваджо.

1   2   3

© Светлана Блейзизен