Венецианский диалект распространен в области, ограниченной озером Гарда и реками Адидже и По. Выходя за границы Трентино, этот диалект смешивается и с фриуланским наречием, доходя в таком виде до Удине.
В отличие от прочих диалектов Северной Италии, венецианский диалект не является галло-италийским наречием, но обладает своими собственными корнями – «венецианскими», на базу из которых наслоились греческие слова. С течением времени венецианский диалект претерпел множественные иностранные вмешательства.
Уникальность венецианского наречия – в отличие от многих других северных языков – проявляется, прежде всего, в отсутствии в нем таких звуков как «u» и «o». Так, в нем «fuoco» (огонь) становится «fogo», в то время как в пьемонстком, ломбардском он звучит как «fögu» и «fög» - в эмилианском диалекте; венецианское «luna»(луна) становится «lüna» в диалектах Пьемонта и Лигурии, и «lunna»- в диалекте Эмилии.
В том, что касается гласных в окончаниях слов, венецианский диалект следует тем же правилам, что и прочие северные диалекты: финальная «–а» меняется на другие гласные, в самой же Венеции конечные «-е» и «-о» часто вообще усекаются, например, «pan» вместо «pane», «can» вместо «cane» и «man» вместо «mano».
Опять же в Венеции укорачиваются и слова, оканчивающиеся на «-on» (например, «rasòn»), на «-in» («putìn») и на «-an» («piovàn»). В некоторых случаях из слов «выпадает» буква «l» в середине слова: «pao» вместо «palo», «peo» вместо «pelo» и «muo» вместо «mulo».
По мере приближения к Тревизо можно заметить и исчезновение буквы «о» в суффиксе
«-ello», например, «fradel» вместо «fratello».

Еще одна особенность венецианского диалекта – шипящее произнесение согласных в буквосочетаниях «ce» и «ci», которые превращаются в «se» и «si» соответственно (например: «sinque» вместо «cinque», «sento» вместо «cento» и «braso» вместо «braccio»). Это же правило действует и для буквосочетаний «ge» и «gi»: «sogo» вместо «giogo», «sugno» вместо «giugno» и «senèr» вместо «gennaio», и т.д.
В некоторых зонах Фриули (таких как Тальяменто) остались следы старинного венецианского диалекта, проявляющиеся в буквосочетаниях «cl» и «pl», например: «plano» вместо «piano» и «claro» вместо «chiaro».
Что касается лексики, слова венецианского диалекта в большинстве своем позаимствованы из других северо-итальянских диалектов и диалекта Романьи. Но есть и некоторые – чисто венецианские – слова, например «puteo» и «puteа» вместо «ragazzo» и «ragazza»; «santolo» и «santola» (padrino и madrina); «copar» (ammazzare); «scarsela» (tasca); «goto» (bicchiere); «gemo» (gomitolo) и т.д.
Как и в случае всех прочих итальянских диалектов, нужно, тем не менее, иметь в виду, что даже диалект одного региона различается в зависимости от города: в разных городах и местечках говорят на разных диалектах, претерпевших многочисленные сильные влияния иностранных языков. Достаточно вспомнить о том, что Венеция была основана группой беженцев, которые – хоть и происходили из одного региона – говорили на разных наречиях.

 

* * *
ВЕНЕЦИАНСКИЙ ЯЗЫК

 

Разговорный венецианский язык, отделившись от разговорной латыни, возник на островах Лагуны, заселенной уже в римскую эпоху. Население Лагуны увеличилось за счет беженцев, скрывавшихся от нашествия ломбардийцев, не обравшихся до здешних мест. Беженцы также являлись носителями латинского языка. Местный язык развивался под влиянием германизмов и в относительной изоляции. Политические, религиозные, торговые и культурные связи с Византией способствовали проникновению в язык многочисленных эллинизмов. Этот процесс имел две стадии: первая относилась ко времени экзархата Равенны, вторая – к периоду крупной торговой экспансии в Средиземное море XI – XII вв., когда венецианцы заимствовали ряд терминов из арабского языка, касавшихся морского дела и метрологии – измерения мер и весов. Язык Венеции не был однородным, в нем различались диалекты – Бурано, собственно Венеции и Кьодджи. Безусловно, жители Венеции могли отличить по произношению и акценту гондольера, проживавшего на востоке де Кастелло, от рыбака из поселения Сан-Николо на крайнем западе Дорсодуро, говорившего на старом венецианском наречии, называемом «nicoloto» (Марино Занудо). Самыми древними венецианскими словами являлись фамилии, а имена требовались, чтобы различать людей персонально, и они были распространены во всех слоях общества с IX в., что «свидетельствовало о продолжительном влиянии поздней латыни» (Штуцци). Исследователь Муратори утверждал в XVIII в., что венецианцы первыми в Италии стали использовать фамилию (родовое имя), часто образовывавшуюся от латинского корня с прибавлением окончания –анцо, -анус, -икус, -улус и т.д., впоследствии изменившегося на венецианский манер и превратившегося в –анцо, -ано или –ан, -иго и –оло. Рост числа фамилий способствовал появлению прозвищ, помогавших различать людей, носивших одно и то же имя. Прозвище могло характеризовать внешность человека (Caputincollo – «бычья шея»), свидетельствовать о его моральном облике (Cavoduro - «деревянная голова»), либо о профессии (Navigacoso – «плавающий внизу», т.е. на юге). Тройная система (фамилия, имя, прозвище) была особенно характерна для наиболее изолированных мест, таких как Малая Кьодджа (Лидо Кьодджи) или Босколо. Прозвища стали необходимостью. Они употреблялись даже представителями знатных родов, таких как Морозини.
Наиболее древний текст, написанный на венецианском языке, сохранился на небольшом пергаменте конца XII века. Он представлял собой коммерческое заявление, в котором говорилось, что молодой венецианский купец берет в свидетели двух венецианцев для подтверждения, что он отправил отцу в Венецию большую партию сыров и льна, а также два бочонка вина на корабле Марко Гритти, а стоимость перевозки следует оплатить по прибытии груза. Текст был произнесен на народном языке, затем продиктован и записан на подобии латинского языка. Следующие документы появились в середине XIII в. – в 1253 г., а затем – в 1281 г. По письменным источникам этой эпохи можно наблюдать главную особенность венецианского языка – отсутствие гласных на конце слова (например, man вместо mano – «рука», far вместо fare – «делать»). А Штуцци был убежден в том, что «Estoires de Venise» написан между 1267 и 1275 гг. Мартино де Канале, когда его родной язык еще находился в стадии зарождения, и в нем отсутствовал необходимый лингвистический материал, так что в случае использования данного языка многое пришлось бы создавать самому, а это было весьма рискованно. Поэтому автор, желавший быть прочитанным, написал свое произведение на французском языке. В таком виде его могли прочитать и пересказать в купеческих кругах Востока, где после Крестовых походов французский получил широкое распространение. Можно ли сделать аналогичный вывод из того, что самый знаменитый итальянский путешественник – Марко Поло – диктовал свои мемуары на французском языке? Вероятно, удаляясь от Венеции в период длительных плаваний, он утрачивал практику общения на родном языке и уже мог не владеть им в достаточной степени.
Венецианский язык был языком народа, образованные люди пользовались латинским. В канцелярии дожа имели хождение оба языка, о чем свидетельствуют послания на латинском языке, которые дож Пьетро Градениго отправлял в 1308 – 1310 гг. герцогу Крита и различным венецианским военачальникам Римской империи, которые были людьми высокого социального положения и высокой культуры. При этом указания гонцам, перевозившим почту, и солдатам, охранявшим гарнизоны, давались на народном языке, значит, эти люди умели читать на том языке, на котором они говорили. Распространению венецианского языка в середине XIV в. способствовали братства и цеховые организации, оставившие богатый письменный материал на народном языке, предназначенный для ремесленников. Одна из таких записей была составлена в «великом братстве» Санта-Мария делла Карита, и в ней говорилось о произошедшем 25 января 1348 г. землетрясении, после которого земля содрогалась 40 дней, а затем последовала эпидемия чумы, уничтожившая более 300 братьев. В некоторых судебных документах, составленных на вульгарной латыни, приведены свидетельские показания и заявления осужденных. Капитулярий служителей Риальто, написанный на народном языке ближе к середине того же века, был адресован толпе купцов, собиравшейся вокруг моста. Купцы происходили из разных народов, и поэтому существовала необходимость в переводчиках – sensali. Один из них – некто maistro Сорци, переделавший на венецианский манер свое немецкое имя (Георг из Нюрнберга), записал содержание германо-венецианских переговоров по поводу наземных перевозок и создал простейший двуязычный словарь.

Жан-Клод Оке. Средневековая Венеция. Москва, «Вече», 2006.

© Светлана Блейзизен